Мнение о книге «100 магнитоальбомов советского рока»

Сегодня в рубрике «Мнение» о книге Александра Кушнира «100 магнитоальбомов советского рока» рассказывает обозреватель сайта WICOM Сергей Орешкин. Читайте с удовольствием и не забывайте про наш промокод AMOR на скидку 20% для всех книг издательства Metamorphoses. 

Стоит признаться в том, что в названии этой книги Александра Кушнира ключевым для меня является термин «магнитоальбомы», а никак не «советский рок». И дело здесь в ностальгии: слышу это слово и сразу вспоминаю, как отец доставал с антресоли катушечный магнитофон «Маяк 302», как выбирал из стопки бобин нужную, как пропускал плёнку через все эти хитрые штырьки/головки, наматывал на пустую бобину и включал музыку. Ничего из того, о чём пишет Кушнир, я тогда не слышал, в отцовской фонотеке были популярные ВИА, зарубежные хиты и Высоцкий, который, уверен, тогда был вообще у всех. Это приятные воспоминания. Так что название этой книги из-за ассоциаций с детством мне нравилось уже давно; с тех пор, как я узнал о ней благодаря обширным цитатам, приведенным в переизданиях альбомов «Аквариума» (кажется, это было в «Равноденствии»). Захотелось почитать, погрузиться, так сказать, в историю. Но тогда книги в магазинах уже не было, пришлось ждать довольно много лет, прежде чем она вновь увидела свет благодаря издательству «Metamorphoses».

Кто-то из молодых читателей может поинтересоваться: «А почему именно магнитоальбомы?». Собственно, потому, что другого способа записывать/распространять рок-музыку в те годы не было. Массовых форматов звукозаписи было всего два, плёнка и грампластинка, но изданием последних занималась фирма «Мелодия», абсолютный монополист в СССР. А там был худсовет, утверждённый репертуар и всё такое, что мешало энтузиастам «правильной музыки» донести свое творчество до масс. С плёнкой было проще... в том случае, если ты знал, где, и — что самое главное, — у кого её можно достать по блату. Вопреки расхожему мнению, рок всё же проникал в советскую реальность. Допустимые «нормативы» часто сдавали те же ВИА, участники которых умело «утягивали» аккорды, мелодии и ритмы западных исполнителей. Иногда на виниле что-то издавалось в рамках культурного обмена, те же «Битлы», например. Но этого было мало. По Советскому Союзу оказалось рассыпано множество групп и исполнителей, игравших музыку, шансы которой на официальное издание были мизерными. Энтузиасты подумали и сказали: «Окей, будем тогда записывать и реализовывать неофициально». Так началась история отечественной подпольной музыки, приоткрывшая дорогу талантам, их эпигонам, звездам, однодневкам, авантюристам, технарям, увлеченным фанатам и даже криминальным элементам (как минимум, с точки зрения ОБХСС и КГБ). Не стоит думать, что магнитоальбомы и способ их распространения — это ноу-хау советских рокеров; широкое распространение в Европе и США данный способ получил благодаря панковской эстетике DIY, также для всяких «сложных» проектов, создававших в восьмидесятые постиндастриал, нойз, экспериментальную музыку (всё то, что не имело ни малейшего шанса попасть на мажорный лейбл), существовала разветвленная сеть кассетных дистрибьюторов-энтузиастов, общавшихся через почту по адресам, печатавшимся в самодельных фэнзинах. Просто у них это было легально, а у нас — требовало, скажем так, изворотливости.

Да простят меня создатели тех самых ста лучших альбомов, но в книге Александра гораздо интереснее именно описание эпохи, рассказы о её главных рок-функционерах. Тут вам и детектив, и приключения, и триллер, и тонкие намеки на последующее развитие событий в медленно загнивающем советском обществе, когда вчерашние лаборанты, комсомольские работники, рабочие и сотрудники различных НИИ начнут объединяться в кооперативы, обрастать жирком капитала, тянуть из госучреждений всё, что плохо приколочено и уверенно продвигаться к статусу «новый русский». Но это — девяностые, а пока — время романтики, творчества, и, как ни парадоксально, скуки. Скука фигурирует в качестве важного фактора уже в предисловии от Бориса Гребенщикова. Написано оно в 1999-м, но основные тезисы, благодаря которым БГ сейчас находится не в России, изложены здесь. «Мы творили от скуки и вопреки тоталитарному строю», как-то так. В Питере страдал этот достойный сын директора опытного завода Балтийского пароходства, в Москве мучались от безысходности сын старшего архитектора Горстройпроекта Макаревич и наследник партийной элиты Намин. Вокруг них, а также вполне самостоятельно, формировалось тесное сообщество рок-музыкантов. И, что немаловажно, простых людей, которые этих музыкантов очень хотели слушать, причём не только на кухонных квартирниках или по подвальным концертам. Так возникла идея записывать альбомы «как на Западе» и распространять их по СССР.

Читатели, хотя бы примерно знакомые с тем периодом времени и с той тусовкой, уже догадались, о каком человеке в своей книге Кушнир будет упоминать чаще всего. Конечно же, это Андрей Тропилло. Поскольку Кушнир пишет легко и с постоянно витающей в тексте иронией, Андрей Владимирович предстаёт тут фриковатым гуру (впрочем, показано это со всей доброжелательностью и уважением), в образе которого сливаются черты лихого пирата, хитрого прощелыги, благородного «разбойника», эдакого Остапа Бендера советского рока, который был настолько увлечен тем, что он делает, что посвящал этому все силы, средства и время. Местами истории о Тропилло напоминают байки о Робин Гуде, иногда это почти что анекдотические ситуации, чаще — рассказы о том, как Андрей непонятно как договорился и невероятным образом смог всё организовать, найти или виртуозно экспроприировать дефицитную аппаратуру, без которой запись музыки невозможна. Причём эта флибустьерская лихость позволяла ему — по словам Кушнира — ещё и постоянно утирать нос властям. И вот уже перед нами находчивый сказочный герой, человек-легенда. Утирание носа, кстати, это одно из важнейших деяний. Позиция Кушнира и персонажей его книги, тех, кому тут дали слово, однозначно ясна, все они — борцы с Системой, противопоставляющие себя советскому строю, олицетворяющему в их воспоминаниях тоталитаризм и всё такое прочее. К упомянутой выше скуке московских и питерских элитных мальчиков постоянно добавляется претензия «партийные бонзы не давали нам творить», кого-то не пускали на концерты, не предоставляли студию, закрывали за фарцу или отправляли в психушку. С одной стороны, рок всегда был музыкой протеста, тут не поспоришь, с другой стороны, множество цитат из книги создает явно «накрученный образ» страны, в которой, если уж читать эту книгу внимательно, возможности для жизни и творчества всё же находились. В этом плане интереснее всего выглядит глава про «союз писателей», в которой рассказывается о создании сети подпольной дистрибуции записей, перечисляются люди, вложившие в это средства и силы. Довольно мотивационная часть книги, но к финалу от неё всё больше веет «девяностыми»... энтузиазм постепенно перерождается в доморощенный капитализм с пачками денег, спрятанными за батареей, и в страх того, что за этими деньгами приедут люди, но уже не на чёрном «воронке», а на чёрном BMW. Страшнее них — только дефолт, с ним уж точно недобазаришься.

Итак, летопись русского «магнитного» рока началась с увлекательнейшего рассказа о становлении советской звукозаписи. Также мне очень зашли истории о создании обложек этих самых магнитных лент, когда художники-любители уделывали дизайнеров «Мелодии». Ну и такие широко известные технические изыски, как перепись западного винила на рентгеновские снимки самопальным методом доморощенными кулибиными тоже запечатлены на страницах книги. Читается как хороший авантюрный роман, но с сильным налётом «антисоветчины». По понятным причинам основное внимание уделяется Питеру и Москве (разумеется, питерские — «тру-рокеры», москвичи — мажоры, извечное противостояние двух столиц отображено здесь тут в полной мере, но опять же, с большущей долей иронии), иногда внимание читателей раскидывается по просторам нашей необъятной. После столь подробного экскурса с представлением основных героев эпохи начинается, собственно, перечень ста альбомов, расположенных в книге в хронологическом порядке. Причём каждый рассказ — это не просто эссе на тему «мне нравится этот альбом, потому что...», автор хоть и не избегает оценочных суждений, старается как можно полнее и подробнее рассказать о том или ином авторе, коллективе и его произведении. Кто, когда, где и почему, сколько времени, какие трудности возникали в процессе, каким было восприятие аудитории, как вообще альбом до этой аудитории добирался, какие казусы случались, какие байки ходили, кто бухал и так далее. Всё это дополнено воспоминаниями самих музыкантов и людей из их круга. Треклисты, разумеется, в наличии. Уже упомянутое выше приятное чувство ностальгии тоже.

Я не могу сказать, что после прочтения книги захотелось переслушивать все перечисленные в ней альбомы. В моём личном списке «зе беста» обитало альбомов десять из тех, о которых можно почитать тут. Истории Кушнира вызвали желание послушать еще штук пятнадцать, восемь из них отсеялись уже на «стороне А». Но это никак не умаляет уникальности этой книги, ее автор взялся рассказывать о музыке, прекрасно справился с этой задачей, но в итоге еще более ярко поведал о людях того времени. Людях порой странноватых, вызывающих разный спектр чувств у читателей (да чего уж там, у самого автора тоже), увлеченных, талантливых или же просто старательных. Грезящих о славе зарубежных звезд. Влюбленных в рок и пытающихся найти что-то новое для себя и в себе. Экспериментирующих с жанрами, текстами и названиями. Протестующих и вступающих в открытую конфронтацию с реальностью. Литературных портретов этих людей в данной книге гораздо больше ста, от кумиров поколений до забытых и не понятых. Так энциклопедия русского рока превращается в энциклопедию русской жизни. Таков путь. Не всем удалось бежать из зоопарка, к чему призывал лирический герой Марка Науменко, одного из персонажей этой книги, но точно многим удалось выйти на свет из этого магнитоальбомного подполья. Новое переиздание обошлось без фотоматериалов и даже без обложек самих альбомов (насколько я помню, в первых вариантах они были; с другой стороны, в переиздании 2020-го года указано гораздо меньше страниц). Формат издания от «Metamorphoses» 220×170мм, из-за того, что в книге 736 страниц, она выглядит неподъемным «кирпичом», но из-за бумаги оказывается довольно лёгкой, удобной для чтения.